Девичья гора. Роман - Булат Диваев

«Нет, батюшка – государь!», «Любо нам жить под Вашей десницей!» – разнеслось вновь.

– Вот и славно! – император довольно улыбнулся и продолжил – А у кого есть какие обиды, извольте обратиться к моему адъютанту. Не утаите от меня никаких помыслов своих. Лишь благодарность мою получите, да помощь, ежели кто из вас доведет до меня непотребства какие, чинимые моими недоброжелателями.

Часть вторая

Андрей Степанович был на самой вершине своего счастья. Бал, данный в императорскую честь, превзошёл все его ожидания. Удостоившись чести получить слова благодарности от Его Величества, Андрей Степанович, одряхлевший было за дни и недели, проведенные в хлопотах по случаю посещения государем Уфы, после слов императора вновь повеселел. Он словно помолодевший, стал посещать балы и приемы, где все разговоры стояли о столь величественном происшествии в жизни города.

Однако время нещадно шло, не помышляя и замедлить свой ход. Стали стираться с памяти и подробности посещения монархом Уфы. Заложенное императором строительство собора Александра Невского приостановилось по причине отсутствия денег. Да и зима была столь суровой, что все потуги хоть какими либо работами доложиться в столицу об успешной стройке, разбивались о трескучие морозы. Но, всё же на дворянском собрании было принято решение, дабы увековечить случай монаршего визита, собрать с мира деньги и достроить собор.

С наступлением весны Андрей Степанович со своим семейством выехал в имение, где собирался провести всё лето и осень. Летней порой он хотел закончить постройку небольшой пристани лодочных прогулок. Берег Белой за барским домом был очень крут, в вот в низине, в месте слияния к Белой небольшой речушки Кудушлы, берег образовывал небольшой песчаный пляж, с полверсты в длину. Вот там-то и наметил постройку Андрей Степанович.

Однако ж, лето в том году выдалось холодным и дождливым. Вода в Белой не спадала и волны омывали берег намного ближе к суше от намеченного места строительства. Приняв это за знак, Андрей Степанович смекнул, что нужно сделать насыпь, укрепить берег валом и только после этого вбивать сваи. Года бывают разные, когда засушливые, а когда и дождливые и для того чтобы не зависеть от прихотей природы, нужно было строить основательно. Всё лето крестьяне, освобожденные от барщины свозили на запряженных в телеги волах, речной песок. А дабы волной не смыло песок в реку, поверх укладывали бутовый камень, которого в округе было множество. И лишь поздней осенью, когда земля начала промерзать, а с неба посыпались искринки снежинок, пристань была готова.

– Слава Богу, управились! – произнёс Антон Степанович, глядя на то как крестьяне забивали последние гвозди в поручни пристани. – Жаль, погодка испортилась, ветерок поднялся. Можно было бы и сейчас рискнуть, прокатится на лодочке.

– А что, Ваше превосходительство, может рискнуть, да нам с мужиками на лодочке-то прокатиться? – спросил барина староста. – Ветерок-то крепчает, да мы справимся, небось.

– Нет, уж, уволь. Я сам первый должен на воду лодку спустить и на ней прокатиться. – Андрей Степанович как бывалый моряк засунул указательный палец в рот, и послюнявив его, вытянул руку наверх. – Ан, нет, ветер в самый раз. Кликни-ка мужикам, пусть лодку тащат.

Андрей Степанович прошел по ступеням вниз и стал дожидаться, когда лодка будет доставлена к пристани. Он нагнулся и поплескал руку в воде. Вода была ледяной и он одернул руку, как обжогшись.

– Несут, Ваше превосходительство, – донесся сверху голос Степана.

Андрей Степанович посмотрел наверх и одобрительно кивнул головой.

Спускайся, Степан. Совершим приключение, погуляем по воде.

– Есть, Ваше превосходительство, – отчеканил старый солдат и стал спускаться по лестнице. При этом он ловко управлялся одной рукой, так как вторая его рука осталась на полях смоленщины, в битвах при отражении иноземнного посягательства на Россию. Его, своего солдата и крепостного крестьянина, Андрей Степанович вылечил и отправил домой на свои деньги. А сам барин долго ещё служил в армии, вернувшись домой лишь после французской компании в восемьсот пятнадцатом году, при погонах подполковника и звездой Св. Владимира на груди, который стал вторым боевым орденом после Св. Георгия, полученным ещё за персидский поход при императрице Екатерине в семьсот девяносто пятом году.

– Да поторопи этих бездельников. Замерз уже, их ожидаючи. – Андрей Степанович уже пожалел, что легко оделся. На нём была лишь тоненькая офицерская шинелька, а в пору было одевать тулуп. Да и на голове, была лишь фуражка.

Наконец донеслось кряхтение мужиков, которые несли посудину, на которой легко могли разместиться пять взрослых человек. Обвязав лодку веревкой, мужики стали осторожно её спускать на воду, боясь ненароком выронить её и окатить барина ледяной водой. Когда лодка опустилась на воду, мужики натянув верёвку, подтащили её к пристани.

– С Богом! – произнёс Андрей Степанович и ступил на борт посудины. За ним следом взошёл Степан и ещё двое мужиков, которые взялись за вёсла. Андрей Степанович сел ближе к носу лодки, а Степан уселся на корме, за правилом.

Оттолкнувшись от берега веслом, мужики стали грести. Лодка качалась на волнах, поднятых ветром, и кружила от того, что мужики не были приучены грести вровень. Один из них, широкоплечий, коренастый Ванька загребал в полную силу, опуская вёсла глубоко в воду. А мужичок помельче, но по-шустрее, Сёмка, грёб часто, но поверху воды.

– Стоять, – заорал Андрей Степанович. – Вы сейчас меня туточки и утопите! А ну-ка Степан, как в полку, на «Ать-Два», задай им шаг. На «Ать» веслами взмахивайте, а на «Два» гребите. Степан, команду «Два» по-протяжней давай, по-протяжней.

– Слушаюсь, Ваше превосходительство! – Степан приосанился и как командир начал чеканить – Ать, два-а, ать, два-а.

Лодка от равномерного гребка пошла, встав носом по течению, более менее плавным ходом.

– Заварачивай, Степан, заворачивай! – Снова закричал Андрей Степанович. – Против течения надобно их обучить, а по течению на скорости, с лихостью, к пристани подойдём!

Степан же услышав команду, резко повернул правил, отчего лодка накренилась, мужики на веслах повалились на левый борт и лодка зачерпнула воду. Вскочив на ноги, побоявшись промочить ноги в ледяной воде, мужики ещё больше расшатали лодку. Она накренилась на правый борт, затем на левый, и когда она пошла на правый борт, все повалились в ту сторону. Лодка от такого груза накренилась ещё сильней и через миг перевернулась.

Андрей Степанович забарахтался в воде, пытаясь поплыть, но промокшая шинель и сапоги тянули вниз. «Погиб! Как есть, погиб! Погиб как самоубивец! Хуже! Утоп!» – успел подумать Андрей Степанович в тот миг, когда вспенившая волна накрыла его с головой.

– Слава Богу, очнулись, батюшка наш родимый, Андрей Степанович! – послышался глухой, как в тумане, голос. Он попытался поднять голову, чтобы разглядеть говорящего, но это ему не удалось. Вместо этого он закашлялся и упал на подушку.

– Лежи, лежи, Андрей Степанович. Слаб ты ещё. Да слава господу, жив остался! – вновь запричитал кто-то и Андрей Степанович больше понял, чем распознал по голосу, что это Анна Петровна говорит с ним.

– Голубушка, Анна Петровна, – едва различимым голосом произнёс Андрей Степанович. – Жив ли я? Али это мороки мне привиделись, будто утоп я?

– Жив, жив! – проговорила Анна Петровна и упала головой на грудь мужа. Она провела рукой по его гладко выбритой щеке рукой, боясь что Андрей Степанович вновь уйдет в беспамятство. Слёзы потекли по её лицу, когда Андрей Степанович шелохнувшись, приподнял руку и прижал её ладонь к своему лицу. – Миленький мой, Андрей Степанович, не покидай ты нас, батюшка. Доктор уже прибыл из города и вот-вот осмотрит тебя. Ты только терпи… – Она снова прильнула к груди супруга…

…Доктор осмотрел Андрея Степановича, то поднимая и опуская его руки, как у куклы, то прикладывая свою серебренную трубочку к груди и спине, без почтения переворачивая его. Осмотрев больного доктор поднялся, развел руки в стороны и сказал:

– Андрей Степанович ещё очень и очень слаб. Потому накладываю запрет на посещение его превосходительства всякими, кто будет при нём разговаривать. Разговорами мы его состояние не облегчим, а слабости добавить можем. Потому, с сего дня к нему окромя меня никого не пускать. Даже кормить его буду сам. А вы, Анна Петровна, в том мне поможете. Вы согласны?

– Как же, сударь, конечно согласны. Только уж вы не покидайте нас… – скороговоркой произнесла Анна Петровна.

– Я буду здесь столько, сколько потребуется для полного выздоровления их превосходительства. Андрей Степанович застудил легкие, потому лечение будет долгим. Буду только рад, если к весне их превосходительство встанет на ноги.